О своей любви к фортепиано Александр Чесноков говорит вдохновенно, уподобляя ее чувству к прекрасной половине человечества. Если инструмент расстроился, немедленно перебирает молоточки, меняет струны и налаживает строй. А еще... сдувает с каждого пылинки, бережет от сквозняков и освежает женскими духами, чтобы не пахли пылью. О своем увлечении саратовский музыкант и фортепианный мастер-настройщик рассказал корреспонденту «АиФ - Саратов».
Как познакомился с роялем?
Первое знакомство Александра с роялем произошло в детском саду. Диковинный инструмент на трех ногах (дореволюционный «Ратке». - Авт.) привлек внимание 5-летнего Саши не только своим видом, но и звуком. «Правда, игравший на нем музыкальный работник иногда делала «ляпсусы», которые я всегда улавливал», - вспоминает собеседник. Это сильно раздражало наставницу, посоветовавшую маме «всезнающего» мальчугана приобщить его к музыке. Так в просторной коммуналке появилось первое пианино «Саратов». Вот только нотам начинающего пианиста никто не научил. Он привык подбирать мелодии на слух. «Как можно сделать музыканта из того, кто смотрит в книгу - видит фигу?», - возмущалась одна из педагогов, привыкшая «натаскивать готовый материал». И чем чаще сыпались упреки в адрес Саши, тем больший интерес он проявлял к музыке и музыкальным инструментам. На его ранние композиторские опыты обратили внимание музыканты Виктор Ковалев, Иван Паницкий и Василий Вахнин.
Со временем у Чесноковых появился новый «Petrof», благо, что советское руководство задалось целью обеспечить страну доступными пианино. «Иметь в доме инструмент, облаченный в дерево, было большой привилегией, - констатирует гость нашей редакции. - Он, в отличие от электроники, является носителем времени, обладающим живым звуком».
В доме нет места для мебели
На сегодняшний день в квартире Чесноковых 1 рояль и 8 пианино. Инструменты стоят в каждой комнате, кухне и даже коридоре. Но это незначительная часть коллекции Александра Александровича. В общей сложности она насчитывает больше трех десятков музыкальных инструментов, большинство из которых «увидели свет» в начале минувшего столетия. Легко ли воскрешать почти забытое искусство? Имеющий внушительный опыт восстановления раритетов мастер-настройщик говорит, что нет. Он знает все рояли города наперечет. «Дидерикс» и «Блютнер», «Карл Шродер» и «Якоб Беккер», «Стейнвейн и сыновья», «Аугуст Ферстер», «Эдвард Зайлер», «Ирмлер» и другие. Они радовали слух представителей дворянства и купечества. А теперь в лучшем случае собирают в бездействии пыль. Обшарпанная облицовка красноречивее слов говорит о недостойном отношении к свидетелям истории. Кто знает, чьи пальцы касались клавиш габаритных инструментов? Если учесть, что наличие дорогостоящих роялей было привилегией состоятельных людей, то можно с уверенностью говорить о причастности их к известным в Саратове фамилиям. Известно, например, что на пианино «Братьев Дёнорт» (Дрезден) играл саратовский пастор Вольфман. Это было приблизительно в 1914 году, о чем свидетельствует чернильная надпись на внутренней поверхности крышки инструмента. Но особую гордость Александра вызывает японское фортепиано «Ямаха» - довольно редкий экземпляр 1939 года выпуска. Инструмент этой марки служит в залах консерватории, Дома работников искусств и филармонии.
Кстати: Стоимость отреставрированного пианино дореволюционного года выпуска на сегодняшний день составляет от 100 тыс. рублей, а новое, например, японского производства, стоит порядка 120 тыс. рублей.
Коллекционер Юрий Сафронов - об отношении саратовцев к памяти 
В новогоднюю ночь нужно выглядеть ослепительно 
В Саратове открылась деревня мастеров 
Веселый праздник. Саратовцы отметили день рождения города