Воевали не за награды. Когда Родина дороже жизни

Обороняли территорию

Наиля Кязимова: Анатолий Иванович, когда и как вы попали на фронт?

Анатолий Татаринцев: Я был призван 9 января 1943 года. Тогда мне было 18 лет. Я воспитывался в детдоме, после которого меня трудоустроили в военную организацию: работал в автобронетанковых мастерских за 800 грамм хлеба в день. И вот однажды меня призвали в военкомат и направили в Самарканд, в стрелковый запасной полк. Мы охраняли военные базы. Как-то ночью нас подняли по тревоге, отобрали 400 человек, и, ничего не сказав, повели на вокзал, разместили в вагоны и отправили, как позже выяснилось, в Ташкент, в Ленинское пехотное училище. Там мы прошли медобследование, получили форму и приступили к учёбе.

Училище окончили в конце 1943-го - начале 1944 года. Получили звания младших лейтенантов. Накрыли нам тогда торжественный обед, налили впервые по 100 грамм и отправили на вокзал. Пока мы ехали на фронт, поезд несколько раз бомбили. Но мы всё же добрались до 1-го Белорусского фронта. Выстроили нас, 350 офицеров, в ряд. Пришёл генерал, Герой Советского Союза, и сообщил, что тот из нас, кто желает служить в гвардейских войсках, должен сделать три шага вперёд. А гвардейские - это части особого назначения, их всегда посылали на самые тяжёлые участки. И все 350 человек, как один, вышли из строя. Такой был патриотизм! Я попал служить в стрелковый полк. Был назначен командиром пулемётного взвода, в который, помимо меня, входило 6 человек.

- Помните ли вы свой первый бой?

- Впервые на передовую нас повели ночью. Тогда казалось, что горит всё небо. Шла стрельба. Летящие пули светились словно звезды. На земле - окопы глубиной по шею. Получил я участок, который должен был охранять, и приступил к обязанностям. Подошли знакомиться «старые» солдаты и первым делом сняли с меня погоны. Я удивился. Объяснили, что с погонами я был бы первой мишенью немецких снайперов. Мы тогда стояли в обороне у территории Польши. Среди нас в основном была молодёжь - ребята моего возраста и чуть старше. Тех солдат, которые сражались в первые годы войны, уже почти не осталось. Но мы и не думали, что нас могу ранить, убить. В голове была лишь одна мысль: «Вперёд!».

Оборонялись мы долго. Но настало время - получили команду готовиться к большому наступлению. И вот однажды ранним утром началась артподготовка. Земля ходила ходуном! Казалось, началось землетрясение. Но немцы были готовы: на время артподготовки спрятались, а после мигом заняли свои места. И мы пошли в атаку. Я хорошо помню тот первый бой. У многих солдат были не просто автоматы, а винтовки со штыками. Мы встретились с противниками, всё смешалось. И в этом хаосе (я и сейчас это часто вижу во сне) бежал на меня немецкий верзила. А я хоть и не особо был крупный, но шустрый. Изловчился как-то и ударил ему винтовкой живот. И дальше в бой!

Шли в наступление

- Вас отправили освобождать Варшаву, а после - в Германию. Какая в то время там была атмосфера?

- Варшава поразила нас своей пустотой. Половина варшавян была уничтожена немцами во время оккупации. И те люди, которые нам встречались, опускались на колени, крестились, произносили что-то непонятное. Вскоре весь наш Белорусский фронт срочно направили в Германию. Солдаты гнали изо всех сил - так, что иной раз лошади не выдерживали, падали. Приходилось брать повозки у местного населения. Когда мы добрались до назначенного пункта, кричали «Ура!». Мы были безумно рады, что достигли Германии. При подготовке к решительному наступлению нам зачитывали приказ Сталина, где подчёркивалось, что наша армия воюет с фашистами, а не с местным населением, и вымещать злобу, уничтожать мирных жителей строго запрещается.

Мы продвигались с боями по территории Германии. Встала задача - быстрее прорваться к Одеру. Немцы по линии реки возвели крепкую оборону. В наступление шли многие фронты, но мы первыми добрались до реки. Ночью вступили в сражение с небольшими немецкими частями и стали форсировать Одер. Лёд на реке начал ломаться: то тут, то там проваливались бойцы. Мы буквально перепрыгивали с одной льдины на другую! По нам стреляли немцы. Но мы всё же добрались до плацдарма у Зееловских высот. После нас через Одер переправлялись другие части, но уже на лодках и плотах. Мы сразу стали рыть окопы. Знали, что нас постараются сбросить с плацдарма. Только стало рассветать, как слетелась вражеская авиация. Около 50 самолётов бомбили нас! Но подтягивались и наши войска.

- В сражении за плацдарм у Зееловских высот вы получили первое ранение…

- Сначала был ранен командир моей роты. Я к тому времени был уже в звании старшего лейтенанта и оказался старшим офицером. Ждать, пока тебя назначат командиром, было нельзя. Бои идут, а где там полк, где штаб, неизвестно. И я проявил инициативу, взяв ответственность на себя. Чувствовал, что должен это сделать, иначе потом осудят. Для нас тогда самое страшное слово было «трус». И я стал командиром роты.

 Собрал вечером своих солдат, человек 50, и повёл на высоту, приказав, чтобы ни одного шороха не было: немцы не должны были обратить на нас внимание.

Поднялись мы и увидели, как немцы метров в 40 от нас траншеи копают. Я заранее предупредил своих бойцов, что, как только выстрелю, все должны во всё горло кричать «Ура!» и бежать в бой. Противник же не знает, сколько нас, подумает, что большая сила движется на них. Подал я сигнал, закричали, пошли вперёд. Испугались немцы, кинулись бежать. Но вскоре немецкие снайперы пришли в себя и начали обстрел. Не успел я прицелиться, как меня ранили в бедро. Когда очнулся, увидел польскую медсестру. Сколько я там пробыл, не знаю.

Направили меня после в прифронтовой госпиталь, прооперировали. И как только я смог ходить, вернулся в свою роту. Зееловские высоты были уже за нами, и пошли мы на Берлин.

Штурмовали рейхстаг

- И как вас встретили в Берлине?

- Там находились самые отборные немецкие эсэсовские части численностью в полтора миллиона человек. Каждый дом в Берлине был крепостью. По нам стреляли не только военные, но и местные жители. Гитлер всему мужскому населению выдал оружие в помощь своим войскам. Трижды на территории Германии нам приходилось переходить из одного очага боя в другой в подвалах. Мы встречали там местное население - женщин, детей, стариков. Они страшно боялись! Гитлер наговорил, что русские всех будут расстреливать. Мы же их даже не трогали. Вскоре по всему Берлину работали наши кухни. Мирный немецкий народ был брошен на произвол судьбы, не было и куска хлеба. Они выстраивались в очереди к нашим кашеварам, которые их кормили.

Хуже всего, что по дороге в Берлин мы встречали молодых солдат, прикованных наручниками к пулемётам! Вот до чего доходил фашизм! Все наши дивизии рвались к центру Берлина. Бои шли несколько дней. Однажды я подумал, что лишился правой ноги: сапог был прострелен в трёх местах, ногу чудом не задело. Бойцов оставалось всё меньше. В моей роте выжили лишь 17 солдат. Но в ночь на 1 мая, когда у меня День рождения, мы штурмовали рейхстаг. Там я был тяжело ранен в спину. Повезли меня на поезде в госпиталь, где я и встретил Победу.

- Вы получили много наград. А какой из них гордитесь больше всего?

- Мы воевали не за награды. Мы же не знали, что делается в штабах, как они там оценивают наши поступки. Мы воевали за Родину. Миллионы советского народа погибли за Родину, которую ставили выше своей жизни. Мои родственники в прошлом году подняли архив и нашли документы, в которых указано, что командир рекомендовал представить меня к званию Героя Советского Союза. Я об этом ничего не знал. В архиве описан один из моих подвигов: как я организовал переправу через польскую реку Варта. Как сейчас помню, лёд на реке уже тронулся, а мост находился в неисправном состоянии. Я думал, как бы переправить бойцов на другой берег, и вдруг возле моста увидел кабель. Взял армейский пояс, пристегнулся им за кабель и пересёк реку. То же сделали и солдаты. Мы тогда отстреливались 12 часов! Дали возможность нашим сапёрам восстановить мост, через который вскоре пошли танки и артиллерия. За это я и получил Орден Боевого Красного Знамени. Но таких боёв было много.

Досье: Анатолий Татаринцев родился 1 мая 1925 года. Имеет медаль «За освобождение Варшавы», медаль «За взятие Берлина», орден Боевого Красного Знамени и орден Александра Невского. В сентябре 2011 года вместе с супругой переехал из Ташкента в Саратов.