Какой праздник отмечать в начале ноября? Чем оборачиваются перевороты и революции? Чем можно гордиться, а чем - нет?
Свое мнение по этим вопросам высказала преподаватель истории в одном из лицеев Саратова, Герой Труда России Людмила КОРНИЛОВА.
Гражданские поступки
- Людмила Ивановна, какой праздник в начале ноября лично для вас главный?
- Тот, который отмечается 4 ноября начиная с 2005 года и называется Днем народного единства. Этот праздник восстановлен после десятилетий забвения. Исторически День народного единства связан с далёкими событиями начала XVII века, когда в 1612 году Москва была освобождена от польских интервентов. Эта победа послужила мощным импульсом для возрождения Российского государства. Кроме того, в этот день отмечается и православный День Казанской иконы Божьей Матери. Это история народа, а не правителей, и ее не перепишешь в угоду политической конъюктуре. Она объединяет жителей страны, а не разъединяет, преподает урок патриотизма, любви к Родине и учит подлинно гражданским поступкам. День народного единства - это повод для всех граждан страны осознать себя единым народом.
- 7 ноября в стране долгие годы отмечался День Октябрьской революции.
- Да. В этом году как раз столетие тех событий. Многие люди прожили с этим праздником долгие годы. Он и сейчас для многих остается воспоминанием о детстве, юности, возможно зрелости. И их выбор нужно уважать. Мы же не хотим вычеркнуть огромный пласт нашей истории.
- События столетней давности - самая часто переписываемая часть истории.
- Давайте вспомним, как стремительно менялась история огромной страны. В 1917-й страна вступила Российской империей. В марте пало самодержавие, царь и его возможный преемник-брат, отреклись от престола. Временное правительство только 1 сентября объявило Республику. В октябре пришли к власти большевики, и Россия объявлена Республикой Советов. Ни одна страна мира не переживала таких метаморфоз за столь короткий отрезок времени. События октября 1917 года вызывали и вызывают противоречивые оценки и у современников, и у последующих поколений. Английский историк Э. Карр пишет: «Историки ещё долго будут спорить и резко расходиться в своих оценках событий октября 1917 года. Одни будут прославлять русскую революцию как историческую веху в освобождении человечества от гнёта, другие - проклинать за преступления и катастрофу». Однако, независимо от исторических оценок, Октябрьские события 1917 года имели огромное значение как для российской, так и для мировой истории.
Власть лежала у ног
- Ученые говорят, что сослагательное наклонение неуместно при изучении истории. Тем не менее спрошу: почему так произошло, была ли альтернатива? Если да, то какая?
- Мнения историков по этому поводу расходятся. После свержения самодержавия и установления власти Временного правительства Россия могла пойти по пути буржуазно-демократического развития. Однако провести необходимые преобразования для общества власть не смогла. В августе 1917 года была предпринята попытка установить жесткую диктаторскую власть, опирающуюся на военных, которая тоже провалилась. Большевики подняли власть, которая уже лежала у их ног.
Какая альтернатива тем событиям? Мы можем лишь предполагать, что могло случиться со страной, не будь октября 1917 года, но это наши домыслы, а не факты. Страна вышла бы из Первой мировой войны еще более ослабленной. Ведь большевики как раз и прекратили кровопролитие на фронтах, выйдя из нее, не спрашивая союзников по Антанте. В ответ получили интервенцию мировых держав, попытки изоляции на внешней арене. Россия со своим отсталым в технологическом отношении аграрным сектором могла превратиться в третьеразрядную страну, которая могла бы стать лакомым куском для агрессоров.
- Значит, нужно гордиться тем временем?
- И опять однозначного ответа нет. Любые перевороты, революции несут в себе семена разрушения, страданий, трагедий. Все происходившее позднее неоднозначно. Да, страна провела индустриализацию, продемонстрировав высочайшие в истории, как бы сейчас сказали, темпы роста промышленного производства, но какой ценой! Не нарасти мы тогда такие стальные мышцы, смогли бы победить в Великой Отечественной войне? С другой стороны, параллельно шла коллективизация, обернувшаяся трагедией средних и зажиточных крестьян, поверивших в новую экономическую политику тех же большевиков. И как оценивать все это? «Поднятая целина» Михаила Шолохова читается сейчас по-другому. Помните, как Кондрат Майданников страдал, когда пришлось отдавать в колхоз свою лошадь? Что это? Мелкобуржуазный собственнический инстинкт или привязанность к своему привычному укладу жизни? Колесницей огненной проехали так называемые реформы по крестьянству, уничтожив собственника земли, отбив желание и мотивацию работать у целого поколения сельских тружеников. И только сейчас страна возвращает себе позиции мирового лидера по производству зерна, в нынешнем году будет экспортировано 135 миллионов тонн на мировые рынки.
Приобрели или потеряли?
- В духовном плане мы приобрели или потеряли?
- Самое главное, за годы Октября и последующие периоды в людях пытались воспитать лучшие гражданские качества: коллективизм, гуманизм, патриотизм, интернационализм. В песнях, стихах, кинофильмах воспевался трудовой героизм стахановцев, колхозников. Шла усиленная пропаганда советского образа жизни. А в стране в это время осуществлялись массовые политические репрессии.
- Правильные идеи равенства, братства, пролетарского интернационализма, возвышения человека труда оказались реализованы на практике не такими и гуманными?
- Потому что к власти сто лет назад пришли представители старого мира, собиравшиеся строить новый. Они остались прежними, такими, какие были, со своими мыслями, страстями, мировоззрением. Тем не менее уже в 30-х годах наш опыт государственного строительства пригодился для всего мира: это и усиление социальной защиты населения, и государственное регулирование экономики. Импульс Октября оказался правильно понят в мире.
Смотрите также:
- О ХХ веке, судьбе близких, коллег и страны. Интервью с Лилией Липатовой →
- «Ещё не видела передовую». Участница ВОВ рассказала о фронтовой закалке →
- Игорь Шилов: На войне я всё время думал, где раздобыть еды →