Приключения военного летчика. И в огне не сгорел, и плен пережил

Остался один из эскадрильи

«Мой брат Александр Попов родился в 1921 году в бедной семье, - начинает рассказ Владимир Попов. - Воспитывался, когда в семье уже было пять братьев».

В восемь лет Александр пошел в школу. Закончил в 1940-м, пропустив один год по болезни. Владимир Попов отмечает, что брат с детства очень много читал. Книги брал у деда, церковного старосты. Особенно Александра вдохновили подвиги Чкалова, Байдукова, Белякова, Ляпидевского. И он загорелся небом. Незадолго до окончания школы ему попалось объявление в газете о наборе десятиклассников в Сталинградское высшее училище летчиков. Он собрал документы и отправился с другом поступать.

Отбор был очень строгий, особое внимание уделялось физической подготовке. Экзамены сдал на «четыре» и «пять», а вот рост подкачал - 156 сантиметров, критический для поступления. Однако решением мандатной комиссии Александр всё-таки был зачислен.

«В октябре 1940 года брат принял присягу, - продолжает Владимир. - При начале бомбежек их эскадрилью вместе с учебными самолетами отправили в Кустанай Казахской ССР. Через полтора месяца выпустили из училища в звании сержанта».

Александр получил назначение в Саратовский военный округ, зачислен в 13-ю запасную бригаду 13-го запасного истребительного авиационного полка и был направлен на Сталинградский фронт. С апреля 1943-го воевал на Брянском.

На Курской дуге летчики совершали по пять-семь вылетов в день. Прикрывали бомбардировщиков. После каждого вылета один-два, а то и шесть летчиков не возвращались с задания.

«После бомбежки неприятеля прибыли на свой аэродром, а брата взяли в «клещи» два «Мессершмитта», - отмечает Владимир. - Его самолет подбили, и он выпрыгнул из него с парашютом. Попал под обстрел. Когда приземлился, почувствовал, что перчатки с рук слезают вместе с кожей, комбинезон - гармошка, лицо горит, сапоги в клочках. Этот бой видели с земли. Доставили в лазарет».

Александра хотели отправить в госпиталь, но он категорически отказался, и его положили в полковой лазарет. Возле него постоянно находилась 17-летняя фельдшер, будущая жена: поила, кормила, делала перевязки. И через месяц летчик был в строю. Из эскадрильи в живых он остался один.

Последний полёт

Командир полка Кукушкин взял Александра с собой на переформирование. После Курской битвы полк направили на Второй Прибалтийский фронт. Враг всё еще был силен. Александра, как уже опытного летчика, направляют в Казань на подготовку молодого пополнения.

Но 3 ноября 1943 года он решил в последний раз вылететь со своими товарищами. После сопровождения самолетов Ил начали перестраиваться в боевой порядок. Погода неважная. Из облачности вынырнули четыре немецких самолета, и завязался бой. В самолет Александра попал снаряд.

Сработал инстинкт - он выбросился из кабины, приземлился на левую ногу… Он попал в плен. Когда пришел в сознание, был в гипсе. Правую ногу не чувствовал. Зашел француз и начал объяснять: лучше притворяться, что без сознания.

Летчика погрузили в машину, которая отвезла его на станцию, а затем - в вагон. По пути состав разбомбили партизаны. Вагон, в котором ехал Александр, остался на рельсах. Он оказался под Елгавой (Литва), где пролежал 53 дня. Его лечили врачи из военнопленных. Сделал деревяшку на правую ногу, отрезанную ниже колена. И его отправили в лагерь военнопленных под Ригу. Фермерам нужны были работники, и они брали к себе калек. В сельском хозяйстве летчик ничего не смыслил, поэтому его перевели на колку дров и уборку помещений для скота, а потом Александр возил на завод молоко.

«С востока наступала Красная армия, и брат решил перей­ти линию фронта, - отмечает собеседник. - Упросил хозяина вместе с работниками отвезти зерно через реку на заготовительный пункт - латышский язык знал уже сносно. А наши войска сделали прорыв, но сил не хватило, и встали, немцы закрепились на реке. Пошла облава на тех, кто сбежал из лагерей. И под эту «лавочку» попал брат - сначала в комендатуру, а потом в лагерь. Охрана зверствовала, пошли расстрелы. Каким-то чудом брат остался в живых».

Пленных отвезли в порт, затем погрузили на пароход. Через четыре дня выгрузили в Дании на сушу, обнесенную проволокой. Грязный, оборванный, одетый непонятно во что, Александр взял два котелка и попросил разрешения сходить за водой. Охранник отпустил, а он нашел колодец, напился, но обратно в лагерь не вернулся.

Не только номер

«Матери во всем мире матери, - рассуждает Владимир. - Посмотрели на оборвыша без ноги, накормили, дали продуктов на дорогу и показали куда идти».

Александр подошел к эшелону, залез в тюки с сеном, и вскоре поезд поехал, а куда - он и сам не знал. Штурманская подготовка подсказала, что поезд идет на юг. На одной из остановок у какого-то строения решил слезть. Когда поезд уехал, вылез из трубы и пошел вдоль строения. Его окликнул старик. Им оказался русский белый генерал Белов. Он укрывал летчика двадцать дней, а потом посоветовал идти в Швейцарию: там Красный Крест, и немцам военнопленных не выдают.

По пути Александр встретился с бежавшим из Италии советским капитаном и вместе с ним пошел на восток. Но нарвались на засаду, напарника ранили в ноги. Стрелявшие подошли к ним и поняли, что эти калеки никуда не денутся, принесли носилки. Беглецов погрузили в машину и привезли в тюрьму. Холеные немцы устроили допрос. Много смеялись и удивлялись: «Как это безногий мог пол-Германии пройти?». Отправили Александра на двадцать дней в карцер. Затем был лагерь Шталаг IV вблизи города Мюльберга, с колючей проволокой под током, усиленной охраной.

«Брат говорил: «Плен страшен тем, что в нем всё направлено на подавление воли, чтобы путем голода и холода превратить человека в животное. Ты не человек, а лагерный номер без имени и фамилии. Немцы могли пристрелить просто потехи ради», - передает слова летчика Владимир Попов.

В лагерь приезжали вербовщики из РОА Власова и агитировали пленных вступить в их армию, но находили мертвыми тех, кто соглашался сотрудничать. Были случаи драк с английскими военнопленными, которые из-за котелка баланды готовы были оскорблять вождя, говоря: «Сталин шайзе». В ответ советские пленные брали котелок и обливали с ног до головы. Югославы разнимали.

Мирная жизнь

В начале апреля 1945 года группа советских танков прорвалась к лагерю и освободила пленных. Была образована комендатура. Александра как офицера назначили руководить столовой. Началась репатриация угнанных советских граждан на родину. Своей очереди дождался и Александр. Опять попал в лагерь усиленного режима. Теперь уже советский. После тщательной проверки отправили домой.

Плен дал о себе знать: вскрылись раны, замучили фурункулы. После выздоровления устроился на работу в нарсуд, четыре года проучился в юридической школе Куйбышева. Спустя шесть лет нашел свою фронтовую жену Клавдию вместе с дочерью.

Из нарсуда летчика уволили как бывшего военнопленного, что в те времена считалось пятном в биографии. Тогда он устроился в строительную организацию, закончил техникум.

С Клавой они вырастили двух дочерей, которые стали врачами высшей категории.

Их внук поступил в летное училище гражданской авиации. Сейчас он командир «Боинга -737».

Из архива полка следует, что Александр Попов сделал 87 боевых вылетов, сбил два вражеских самолета. Он награжден орденами Отечественной войны I, II степени, медалью «За отвагу».