Индустрия кино как табор. Клишин - о своем кинообразе и актёрской профессии

О кинопроекте «Столыпин... Невыученные уроки», личном отношении к своему герою, плюсах и минусах отечественного кино рассказал актер Саратовского театра драмы Олег Клишин.

«Инженер человеческих душ»

- Олег, расскажите, как при­шли в профессию.

- В школьные годы мне предложили выступить в новогоднем спектакле во Дворце пионеров моего родного города Энгельса. В костюме сказочного волка я выходил в зал со шляпой, чтобы принять мелкие монеты, бросаемые зрителями ради шутки. Так заработал на сцене первые деньги, которые немедленно потратил в антракте на кофе с пирожными.

- Решение учиться на театральном отделении для вас было осознанным?

- Скорее импульсивным. Поначалу я действительно слабо представлял себе будущую профессию. Но одна ее особенность сразу подкупила: здесь осязаем результат, и схалтурить нельзя в принципе. Эта профессия означает познание окружающего мира и самого себя путем создания образа. Актер - тот же «инженер человеческих душ». И еще авантюрист, ведь его будущее никем не гарантировано.

- Работать в театральной труппе сложно - слишком высокая нагрузка. Отказ от сценических выступлений в пользу участия в киносъемке обычное дело?

- Скажу так - сыграть роль в кино может и непрофессионал. Выучил несколько фраз, чтобы отсняли дубли, и забыл их после того, как режиссер скомандует отбой. Зато актер театра должен твердо знать пласты текстов, постоянно держать себя в форме, физической и эмоциональной. Расслабляться попросту некогда. Театр требует от артиста универсальных навыков: надо самостоятельно делать на сцене все. Дублера, как в кино, не приставят. Такой актерской школы не приобрести, работая только в кинематографе.

Педант, эстет, бессребреник

- Воплотить типаж Петра Столыпина на экране - колоссальная задача. Как её решали?

- Нужно добавить, что задача усложнялась тем, что приходилось изображать историческую фигуру на разных этапах жизни. Конечно, хотелось представить такой образ, чтобы зрители задумались о дне сегодняшнем как проекции исторического цикла, запечатленного в этой картине. В России всегда непростое время. Как и в эпоху Столыпина, в стране наблюдается расслоение общества, нет единства в верхах, обострен национальный вопрос. Надо понять, как жить дальше. Такого рода стремление я попытался выразить в фильме с позиции гражданина, который любит свою страну. Правда, вплоть до последнего дубля не отпускали сомнения, что же в итоге выйдет на экраны. Режиссер Юрий Кузин говорил: «Мы должны снять такое кино, чтобы человек, лежащий на диване перед телевизором, листая каналы, остановился бы изумленный, увидев «Столыпина»... В общем, концепция образа главного персонажа в кинокартине изначально отсутствовала.

- То есть пришлось вживаться в роль самостоятельно, без особых подсказок?

- В такой работе обычно полагаешься на историческую литературу. Все, что касается Столыпина, было вычеркнуто в советский период. За последнее время выпущены книги, рассказывающие о Столыпине-политике. Однако почти не встретишь описаний его привычек, поведения в быту. Об этом нет сведений даже в письмах дочери, которая говорила лишь о своих чувствах к отцу. Изображать памятник, естественно, оказалось бы плохой затеей. Понять актерскую задачу помог давний знакомый Жан Страдзе, передавший газеты с карикатурами на Столыпина, изданные в начале XX века. Те, кто хотел его высмеять, за­остряли внимание на личностных качествах. Таким образом стал вырисовываться облик педанта, эстета, но в первую очередь человека несгибаемой воли, чья биография наполнена конфликтами с окружением. При этом власть, как доказывают его поступки, не составляла для него источника обогащения, а была только миссией.

- В экранном образе этого героя, вероятно, проявились черты характера, присущие лично вам?

- С Петром Аркадьевичем меня роднит в основном внешность. Грим, конечно, усилил сходство. Не нравится, если в обычной жизни меня встречают словами: «О, Столыпин, привет!». Это надоедливое клише. Хотя мне льстит, что в кинематографе посчастливилось заявить о себе в облике мощной личности. Второй режиссер фильма Наталья Чаликова говорила о попадании в десятку, судя по сходству моего персонажа с его портретным изображением. Что касается поступков, то я отступил бы, окажись на месте политика при взрыве на Аптекарском острове, если бы опасность угрожала моим детям. Не соглашусь с утверждением, что у облеченного властью атрофируются черты, присущие обычному человеку. В жестких рамках государственной системы высший чиновник испытывает те же чувства, что и все мы, в том числе боль и страх. Только одни избирают под давлением обстоятельств менее тернистый путь, а другие гнут свою линию до конца. Характерен такой момент. В ответ на критику со стороны Николая Второго в адрес Столыпина последний заявил, что готов немедленно уйти в отставку. Это было очень смело! Чиновник, утративший милость государя, лишался карьерных перспектив. Поступаться же принципами он не считал возможным.

«Кинематограф грешит безвкусицей»

- Чем объясняется фактическое отсутствие этого фильма в российских телепрограммах?

- Могу предположить, что всему виной затронутые темы, по которым мнения в обществе диаметрально расходятся. Известны понятия «столыпинский вагон», «столыпинский галстук», связанные с репрессиями. Введение военно-полевых судов, действовавших вне норм уголовного законодательства, осуждал Лев Толстой. Я не историк и не преследовал цели докопаться до глобальных истин в «Невыученных уроках». В этом аспекте ученые передерутся двести раз, а к знаменателю не придут. Да, Столыпин может выглядеть и жестоким, и циничным. Но, управляя не какой-то маленькой Голландией, а огромной многонациональной Россией, где сплошное многообразие общественных интересов, всем не угодить. Здесь неизбежны перекосы, даже фатальные ошибки, как, положим, у хирурга, выполняющего операцию. Как человек своего времени, он решал проблемы в стране, сотрясаемой революционным движением. Крестьян сгоняли с насиженной земли, «паковали» по вагонам вместе со скарбом, домашним скотом, чтобы отправить в необжитые места на востоке империи. Однако при этом, как правило, все довозилось в сохранности, и те первопроходцы где-нибудь в Забайкалье наживали целые состояния. Подвигнуть зрителя к размышлению о том, какие плоды могли принести реформы Столыпина, не останови его собственная гибель, - цель фильма, показанного на Украине, в Казахстане, транслировавшегося по кабельному телевидению в Израиле и Германии, откуда я получал зрительские отклики, больше положительные.

- С той поры вы покинули съемочную площадку. Почему так вышло?

- Индустрия кино похожа на табор цыган, прибиться к которому дано не всякому. Мне довелось еще раз сыграть Столыпина в фильме Никиты Михалкова «Выстрел в историю». Это был незначительный документальный проект. Дальнейшие предложения не вызвали моего интереса даже в коммерческом смысле. Если говорить о содержании, то считаю, что современный российский кинематограф грешит откровенной безвкусицей. В фильмах о Великой Отечественной войне видишь «глянцевые» лица актеров, накачанных ботоксом девушек в пилотках, голливудские белозубые улыбки, руки с дорогим маникюром. Все это моментально отбивает желание верить в правдивость происходящего на экране. Мы утратили традицию съемки таких фильмов. С трудом досмотрел до конца разрекламированный блокбастер «Т-34». Согласитесь, явный перебор, когда показывают благородного фашиста: прежде чем упасть с моста в реку вместе с подбитым танком, он пожал руку победителю боевой схватки. Это печально.