Офицер эскадрильи тяжелых бомбардировщиков энгельсской авиачасти Николай Еремеев рассказал «АиФ - Саратов» о секретах профессии военного летчика.
Боевые сто граммов
- Говорят, тот, кому удается покорить небо, уже никогда не хочет расставаться с ним. Каким был ваш путь в авиацию?
- Сколько себя помню, всегда тянуло в авиацию. Поначалу хотел поступить в Киевский институт гражданского воздушного флота. Но мне посоветовали военное училище - дескать, там будешь одет, обут и сыт. Для того, кто пережил ужасы войны и полуголодное детство, подобный довод совсем не лишний. Отправился в Казань, где прошел курс на «отлично», изучив вооружение боевых самолетов. Это дало право выбрать гарнизон. Предлагались разные варианты - Украина, Дальний Восток. Я предпочел Энгельс, где наконец обрел постоянное местожительство с 1956 года. Прибыл сюда в звании лейтенанта, а в отставку вышел майором.
- Ваша работа пришлась на самые жаркие годы холодной войны. Предпринимались натовцами попытки сбить советские самолеты?
- Они не открывали огонь даже в моменты обострения холодной войны. Конечно, в ходе полетов над нейтральными водами то и дело приближались на опасное расстояние английские и американские «Фантомы», «Скайхоки», «Лайтнинги».
Разведывая ударные соединения флота потенциального противника, мы курсировали вдоль побережья Норвегии, долетали до северной оконечности Великобритании, даже до Исландии. Отыскать с высоты 11 километров на поверхности океана ордер военных кораблей нелегко и в ясный день - водное пространство пестрит от сейнеров, буровых вышек. Сами суда тщательно маскируются в походе. Выполняя задание, бомбардировщики полка совершали примерно 30 вылетов за сутки. Летали также через Иран, чтобы отметить места посадки в Индийском океане наших орбитальных спутников. Бывало, после 14-часового пребывания в воздухе, приземлившись на аэродроме в Энгельсе в четыре-пять утра, уже к восьми собирались мы в штабе дивизии, чтобы отчитаться. По возвращении ждали боевые сто граммов.
Борьба до последнего
- Вы пережили авиакатастрофу, но опять вернулись в строй. Было сложно?
- В мае, после торжеств, посвященных 30-летию Победы в Великой Отечественной войне, вернулся в часть после праздничного парада на Красной площади и получил приказ вылететь для проверки противовоздушной обороны столицы. Это было правительственное задание. Рассчитанный на сверхдальние перелеты бомбардировщик конструкции Мясищева повергал в шок иностранных атташе, наблюдавших, как эта махина идет на малой высоте, своей тенью покрывая всю ширину проспекта в центре Москвы. Однако, по всей видимости, он имел ряд технических недостатков, иначе не объяснить довольно частые эксцессы с ним. Вскоре после отрыва от земли отсеки нашего турбореактивного корабля, еще не успевшего уйти на заданный курс, внезапно наполнились густым дымом. Едва раздалась команда покинуть борт, как прекратились связь с экипажем и подача кислорода в маску. Я катапультировался из кормовой кабины стрелка и спасся на парашюте. Через две минуты самолет взорвался на высоте около 4 тысяч метров, унеся жизни моих товарищей вместе с командиром стратегического полка Валентином Блинковым. Судя по всему, они боролись до последнего. Расследование показало: авария случилась из-за пожара, вызванного прорывом горячего воздуха из трубопровода противообледенительной системы. Взрыв самолета, где плоскости крыльев пронизаны каналами подачи топлива, при такой неполадке может произойти в любой миг. Я же в момент приземления отделался компрессионным переломом позвонка. Меня в поле подобрал владелец мотоцикла с коляской. Далее - полтора месяца в больнице на мешке с песком провел почти без движения.
- Неужели тогда не захотелось бросить рискованную летную работу?
- Такой шаг был немыслим, хотя родные стояли за то, чтобы перейти в наземную службу. Он грозил потерей авторитета. Ведь по складу характера я всегда стремился «всех строить и вести в светлое будущее». Тем более, подлечившись в Смоленском специальном госпитале, получил отметку в документах «Годен без ограничений». И продолжил летать до 45 лет.
Куда идёт элита?
- За время службы в авиадивизии ваши обязанности, как предполагается, были весьма разнообразными.
- К этому надо добавить: отработал в оборонной отрасли почти такой же период, какой провел в армии. Расставшись с полетами, я преподавал военную подготовку, был ведущим инженером НИИ радиосвязи в Горьком. Выручила специальность по автоматике и телемеханике, которую постиг, заочно обучаясь в саратовском политехе. Не владея такими знаниями, я не прошел бы в состав экипажа дальней авиации и не смог бы совершенствоваться как авиатехник. В итоге меня назначили начальником воздушно-огневой тактической подготовки полка - учились бороться с вероятными атаками истребителей и противовоздушной обороной, уклоняться от ракет.
- Военные летчики - элита вооруженных сил. Сами участники авиадивизии чувствовали этот свой статус?
- Все же, думается, нынешнему поколению в военно-воздушном флоте достается больше благ, и служить ему, пожалуй, несколько проще, нежели было нам. Более половины действующих пилотов селятся не в гарнизонах, а в городе. В этом свои плюсы и минусы. Мы жили с ощущением постоянной опасности войны, что особенно проявлялось в 50-е и начале
60-х. Когда я обретался в частном доме, то среди ночи часто прибегал посыльный и барабанил в окно, поднимая по тревоге. В квартирах военного городка стояли динамики - могли объявить сбор в любое мгновение. Мы с противогазами пулей на аэродром, через 20 минут все у самолетов. Между прочим, в нашей части служили Юрий Шаргин, а из представителей более молодого поколения Сергей Прокопьев, перешедшие в отряд космонавтов. Это обстоятельство уже само по себе говорит об элитарности службы. Но вообще в среде военных летчиков теперь нередко попадают по протекции в профильные учебные заведения и на должности. Хотя служба тяжелая, она приносит немалую материальную выгоду.
- Удивительно то, как авиаторы держатся за свою стезю!
- Прежде всего, это образ жизни, с которым не расстаться так просто, и целый духовный мир. Мой командир Ноэрий Проневич, уволенный из ВВС, не смирился. Он уехал в Среднюю Азию, где устроился на «кукурузник» обрабатывать хлопковые поля, а вернувшись в Саратов, еще долго трудился в аэропорту. Многие летчики пишут мемуары. Я не исключение - издал 17 книг, в том числе стихов. Мне уже 85, но без дела не сижу. Своей задачей вижу сохранение энгельсского Дома офицеров. Некогда он был центром культуры в городе. Его навещали знаменитые киноактеры, космонавт Герман Титов, а в 1969-м Вольф Мессинг здесь устраивал сеансы, на которых довелось побывать. Обо всем этом я рассказал спикеру Вячеславу Володину. И он обещал помочь.
«Ростелеком» предлагает школьникам создать сеть киберзащиты для умного дома 
Прохожие нашли на улице Саратова труп мужчины 
Что такое 4КUltra HD, сколько это стоит и что можно посмотреть уже сейчас?