Ровно 165 лет назад известный автор захватывающих романов «Три мушкетера» и «Граф Монте-Кристо» Александр Дюма побывал в Саратове.
Путешествуя по России, следуя по Волге до Астрахани, прославленный француз вполне мог миновать саратовскую пристань. Но тут вмешался его величество случай... Благодаря внеплановой остановке судна мировая литература обогатилась записями о впечатлениях, с которыми знакомим наших читателей.
Гражданский дипломат
Много лет назад капитану парохода «Нахимов», на котором совершал плавание Дюма, потребовалась дозаправка углем. Благодаря внеплановой остановке судна в октябре 1858 года известный писатель и его соотечественник по фамилии Калино, спустившись по пароходному трапу, смешались на берегу с толпой саратовцев.
В воздухе пахло дымом печных труб, небо сочилось осенней изморосью, под ногами чавкала жирная грязь. Первые булыжные мостовые появились в губернском городе после реформ царя-освободителя. Император Александр II, известный либеральным поворотом во внутренней политике, в отличие от своего отца и предшественника на троне, не питал предвзятой вражды к лицам с республиканскими убеждениями. Он-то и позволил приехать в Россию французскому писателю. Хотя Дюма уже в сороковых годах XIX века пользовался широкой известностью, для властей в нашей стране этот автор долго оставался персоной нон-грата. Дюма издал роман «Учитель фехтования», посвященный декабристу, графу Ивану Анненкову и его супруге, француженке Полине Гебль, последовавшей вслед за осужденным супругом в Сибирь. Книга проникнута состраданием к жертвам царизма. В русском переводе она вышла только в СССР, а в императорской России находилась в черном списке, считаясь откровенной крамолой.
Отношения же с Францией всегда были неоднозначные. Александр II держал в уме курс на разрядку. Император видел гражданскую дипломатию как способ улучшить имидж своей страны. И в этом смысле визит романиста, за которым, правда, полиция тайно наблюдала, отсылая донесения в Санкт-Петербург, выглядел верным решением.
Земляки в русской глуши
В свои 56 лет Дюма удивлял саратовцев вулканической энергией, молодым задором. Зная на русском всего несколько слов, он тем не менее легко устанавливал контакт с окружающими людьми, когда, например, гулял по торговым рядам и знакомился с местным купечеством.
Его речь была быстрой: поражаясь чему-либо новому, как истый француз, все время восклицал: «О, ля-ля!». Этот улыбчивый толстяк с копной седых кудрей также отличался отменным аппетитом. В Саратове он впервые в жизни отведал осетра, а еще оценил крепость и вкус анисовой водки. Нет, писатель определенно не скучал, хотя первой посетившей его мыслью было то, что за два дня стоянки «Нахимова» он сойдет с ума здесь, в холодной и хмурой глуши на краю света.
Одолев на извозчике расстояние от Гостиной площади, где Дюма осмотрел Свято-Троицкий собор, до центра 30-тысячного города, гость неожиданно для себя увидел на двухэтажном доме вывеску «Adelaide Servieux». Это был магазин одежды и белья, принадлежавший супружеской чете, совсем недавно переехавшей из Франции.
— Мадам, я так рад землякам за тысячи лье от родины! — с восторгом прокричал писатель, отворив дверь помещения и увидев одетую по парижской моде молодую женщину. — Это чудо — встретить соотечественников в том уголке России, куда не дошли солдаты Наполеона!.. Мы спасены, — добавил он, обращаясь к своему спутнику.
Подарок полицмейстера
Супруги Сервье, Аделаида и Эдуард, работающий парикмахером, от всего сердца приветствовали именитого земляка. Еще не улегся взаимный восторг, как в этот дом пожаловал майор Позняк. Выполняя служебный долг, он был обязан встретиться с поднадзорным иностранцем. Внезапное появление полицейского чиновника вызвало протест хозяев магазина — этот шаг они сочли вмешательством в личную жизнь. Насторожился и сам Дюма. Но Позняк выказал себя настоящим дипломатом. Через упомянутого Калино, который, сносно понимая по-русски, мог перевести, представитель власти выразил свое восхищение талантом писателя и особенно его мастерством в изображении батальных сцен. Сделав вывод, что автор «Трех мушкетеров», которых прочли в Саратове «решительно все», — любитель оружия, полицмейстер вынул инкрустированный золотом, украшенный слоновой костью пистолет кавказского фасона, принесенный в подарок. Изумленный беллетрист на миг лишился речи.
— Если вы так обращаетесь с подозрительными людьми, то каково приходится вашим друзьям? — смущенно пролепетал он, рассматривая баснословно дорогое приобретение.
— Моих друзей зову к себе на трапезу, и это ультиматум, — усмехаясь в усы, заметил Позняк.
Разумеется, Дюма принял приглашение. Он облегченно вздохнул. Оказывается, даже жандармы здесь вовсе не такие, какими их рисовали во французской прессе, изображавшей Россию полудикой варварской страной.
Уникальный фотопортрет
Аделаида Сервье не только торговала галантереей: в ее доме собирались служители богемы. Впоследствии эта женщина поддерживала летний театр, выкупив для него сад, ранее принадлежавший коммерсанту Францу Шехтелю (на территории нынешнего драмтеатра). Немало известных актеров выступили на той сцене, в саду теплыми вечерами теснилась публика, желавшая приобщиться к очагу культуры. И разве могла мадам Сервье не познакомить Александра Дюма со своей подругой-поэтессой?
Литератор с долей пренебрежения воспринимал дамские стихи. Но в Зинаиде — так звали ту любительницу рифмовать — заметил дарование. Может быть, просто понравилась обаятельная, свободно говорившая по-французски особа, которой было не больше тридцати? Во всяком случае стихотворения Зинаиды (фамилия остается невыясненной) «Метель» и «Умирающая звезда» он включил в сборник «От Парижа до Астрахани», не единожды переизданный.
За французским гостем, ночевавшим у себя в судовой каюте, утром заехал Позняк в сопровождении князя Лобанова-Ростовского, бывшего поверенным при губернаторе. Внимание, которым окружили прославленного писателя, объяснялось намерением показать центр губернии с выгодной стороны, скрыв от гостя нищету и угнетенность народа, отраженную в произведениях современников.
Дюма провезли по двум главным улицам Саратова — Московской и Немецкой. Дух предпринимательства, коим всегда славился этот город, новый гостиный двор, рынки, биржа, заведения ремесленников — все говорило о том, что в истории страны, застрявшей между крепостничеством и капитализмом, пусть медленно, но верно наступает новый этап. Уже прошел слух о строительстве железной дороги, чтобы легче было доставлять от волжских берегов товары в Москву и Петербург. Экскурсия полностью развеяла первое неприглядное впечатление, да и погода наладилась. Преисполненный лучшими чувствами, Александр Дюма зашел к фотографу, сделал с себя портрет и передал его полицмейстеру. В те времена подобный презент означал особую теплоту дарителя.
12 страниц о Саратове
На этом, собственно, завершилось пребывание Дюма-отца в Саратове. Литератора еще ждал званый обед в компании высокопоставленных лиц, таких как председатель городской казенной палаты. В пять часов тем же днем француз отплыл на пароходе вниз по Волге. Провожая взглядом здешние возвышенности, он благословлял эти места, а проведенное тут время назвал в книге лучшим за весь период путешествия. В противовес нелестным сочинениям маркиза де Кюстина, Дюма сохранял благожелательный тон, рассказывая о России в книге, где Саратову отведено 12 страниц.
Правда, в его трудах заметно мышление штампами. Российская империя представлялась царством снежной королевы: «Взгляните на карту, отыщите там Саратов и убедитесь, как далеко от нашей цивилизации рождены эти два цветка Севера, орошенные ледяными водами Волги и овеянные ветрами Урала». Говорится там и о таинственной Зинаиде и ее стихах, запавших в душу необычайно плодовитого писателя. Однако странно, что Дюма не знал — на широте Саратова прекрасно вызревают теплолюбивые арбузы и абрикосы.